9 февраля 2018 года, на 92-м году жизни, совсем незаметно для севастопольцев, ушла из жизни Римма Филипповна Октябрьская – дочь адмирала, посвятившая последние годы жизни работе с архивом отца и изданию (на свою скромную пенсию) содержащихся в нем документом.
Мне довелось быть ее «доверенным издателем». За 15 лет я издал следующие книги Риммы Филипповны: «Историку на заметку. Из архива адмирала Ф.С. Октябрьского», 1 и 2 части (третью часть она так и не успела подготовить), «Люди из прошлого», «Живые голоса» (расшифровка записанных на пленку бесед). Тираж — 50-100 экземпляров каждый. Еще я издал две «личные» книги Риммы Филипповны, не относящиеся к разряду мемуарной литературы: «Ностальгия» и «Честное пионерское!». Эти короткие, замечательные произведения вряд ли кому-то знакомы, потому как денег у автора хватило только на два десятка экземпляров каждой. Это даже и тиражом назвать трудно…
Свою задачу Римма Филипповна определила в предисловии к первой части «Историку на заметку»: «Решение издать сборник документов из домашнего архива отца пришло в связи с его 110-летием со дня рождения. В основу сборника я взяла небольшую книжечку в твердом синем переплете с белым квадратом посредине, на котором типографским способом отпечатано: «Ф.С. Октябрьский. АЛФАВИТ. Адреса, части друзей, товарищей, с кем имел, имею переписку 1969 год, январь, Севастополь».
«АЛФАВИТ» – единственная книга, на обложку которой отец вынес свою фамилию. Других книг он после себя не оставил…».
Жаль, что очень немногие поддержали дочь адмирала, и финансово, и морально. В основном, те же ветераны, оборонявшие Севастополь вместе с ее отцом. Но их уже практически никого не осталось с нами.
Римме Филипповне было очень трудно. Еще в конце 80-х годов стали появляться «исторические» книги о Великой Отечественной войне, авторы которых не стеснялись как в передергивании фактов, так и в резкости суждений. Я что-то за последние лет 20 не припоминаю в литературе, посвященной обороне Севастополя и действиям Черноморского флота в годы Великой Отечественной войны, ни одного доброго слова в адрес советского командования вообще, а уж в адрес адмирала Октябрьского и подавно.
С открытием Мемориала «35-я батарея» типичной трактовкой обороны Севастополя 1941-1942 годов стало приблизительно такое утверждение: Ставка и командование СОР (Севастопольским оборонительным районом) бездарно сдали город фашистам, а потом, предательски бросив умирать десятки тысяч людей на Херсонесе, бежали на Кавказ.
Когда повсюду раздаются бравые призывы лишить Октябрьского звания Героя, замазать его фамилию в списке защитников Севастополя, переименовать улицу, названную в его честь, действительно тяжело что-то говорить в его защиту, а публично признать его заслуги хоть в чем-то – это уже достаточно мужественный поступок.
У нас вообще история как матросская тельняшка: или белая, или черная. Вчера кричали «ура!», а сегодня вопим: «позор!». А между тем, «истина где-то рядом». И я лично не считаю нужным отбрыкиваться от свидетельств тех очевидцев, которых общественное мнение каким-то образом лишило права голоса. И зачастую такие свидетельства оказываются весьма интересными. Поэтому стоит заглянуть в «Алфавит» адмирала Октябрьского. Для начала прочитаем вот это, достаточно нейтральное письмо бывшего матроса 30-й береговой батареи М.А. Фомичева, датированное мартом 1962 года.
«Уважаемый тов. Октябрьский Ф.С.!
С приветом к вам Фомичев Михаил Александрович. Письмо я ваше получил, за которое очень вам благодарен, что вы мне дали ответ на мое письмо. Вы мне пишете, что вы меня не помните. Я вас помню, даже когда батарее вручали гвардейское знамя и некоторым грамоты, и в том числе и мне, за выполнение боевого задания, маскировал дымовым завесом батарею. От массированного налета фашистской авиации, что было выполнено, за что получил грамоту.
Ну, а теперь опишу вкратце о судьбе личного состава батареи номер 30. Перед окружением батареи число погибших – 30% личного состава, а бой вели мы с выходной площадки, и немец сорвал нашу пехоту со стороны Любимовского аэродрома или высота Золотой Пуп, под которым держала оборону наша пехота. Когда немцы сорвали нашу пехоту, по приказу командира батареи личный состав батареи занял оборону от начала батареи и за командный пост батареи, но у нас ничего не получилось, пехота миновала нас и пошла на Севастополь отступать. Мы встретили немца, и держались, сколько у нас было боезапасов, потом ушли под массив, многие из личного состава батареи погибли во время этого боя, раненых забрали с собой в батарею, и в это же время вместе с нами зашла пехота, большинство из них раненые.
Комиссар батареи Соловьев был смертельно ранен. Я сам лично держал его двое суток на поддержке кислорода, после этого ему стало легче. Я был в то время у выхода первой башни, где находилось большинство раненых, когда я вернулся к выходу второй башни, то моряки потащили его в каземат убитого, и в заходе батареи лежало два немецких офицера убитых, оказалось, он их в гари убил. Командир батареи тов. Александер в то время, когда я держал комиссара, он был в кают-компании, на третьи сутки он исчез, неизвестно куда.
Начальник связи батареи подорван немцами в рубке, военврач батареи отравился. Я работал на башне химистом, командиром был сержант Бобрик Ф. Мы были в батарее до 3 июля 1942 года, 4 июля примерно часа в 4 дня нас вынесли полумертвыми. Мы были в батарее 17 суток, со мною были Поляков, старшина хозчасти, старшина Лосенко, матрос Цападой, матрос Лицкеевич, кок, обожженный фугасом, пехотный лейтенант с перебитой ногой, фамилии не помню. После этого нас привели в Севастопольскую тюрьму, и где нас разбили, я остался только с Лицкеевичем, но когда мы были в батарее, то фашисты бросали фугасы, причем, дымно ядовитые, так как газы не применяли. Личный состав батареи в панике не был, ожидали выручки, раненые с каждым часом погибали, помочь оказывалось нечем было. Женщин было двое с нами – прачка с дитем грудным и медсестра пехотная, которые погибли от фугасного дыма, сидя за столом. Батарея была выведена из строя крупной немецкой артиллерией, а также с воздуха.
Во время плена я прошел очень много, гоняли, куда им хотелось, и освободился в 1945 году. Меня из Франции (города Шербурга), со мной не было никого из моряков. Вот в кратком описании, все описать очень трудно. Если бы встретились, все бы рассказал, очень интересная была бы картина. Ну, а в настоящее время живу в селе Веденка Приморского края города Имана, в колхозе работаю кузнецом, обзавелся семьей в количестве 7 человек, здоровья осталось 50%. А что будет не ясно, могу ответить еще.
Всего хорошего, тов. Адмирал Ф.С. Октябрьский, жду ответа.
Все к сему Фомичев Михаил Александрович».
Рукой Ф.С. Октябрьского на письме помечено: «Дал ответ, послал ему газету «Сов. флот», где описано о 30-й ББ».
Примечание: текст автора письма не редактировался.
Думаю, что эти воспоминания очевидца будут небезынтересны не только историкам, но и тем, кто собирается открыть парк «Патриот» на территории 30-й береговой батареи, а также тем, кто туда придет в качестве посетителя.
Дальше будет еще интереснее…
Леонид Кручинин.
Фотографии предоставлены автором.
sevkor.ru может не разделять мнение своих авторов. Издание готово предоставить свои страницы любому общественнику, желающему высказать альтернативную точку зрения.