Вид на участок «Пересыпи», со стороны железнодорожных путей
Вся городская инфраструктура Севастополя уничтожалась практически до основания дважды – в 1854-1855 и 1942-1944 годах. На что можно рассчитывать краеведу, исследующему особенности рельефа и домостроений где-нибудь в районе центрального городского холма или прилегающих к нему территорий? И все же! Мысленно и совершенно фактически мы можем пройти по уголкам и улочкам, складывающим исторический облик города.
Что нам известно о местности, лежащей между площадью Ревякина и спуском Котовского? «Опираясь» на устье Южного залива Севастопольской бухты и подтягивая к себе три глубокие балки с развязкой дорог, она с древних времен вызывала повышенный интерес у жителей ближайшей округи и гостей города. А с созданием его крепостных рубежей эта местность приобретала стратегическое значение! Чтобы убедиться в этом, можно подняться по склону Исторического бульвара в район конусообразной возвышенности, получившей местное прозвище «Грибок». Это одна из узловых точек, с которых открывается отличный обзор на Южную бухту, часть Севастопольского рейда, Корабельную и Северную стороны.
Для большинства севастопольцев район, что под ногами, ассоциируется только с железнодорожным и автомобильным вокзалами. Но сюда сходятся и несколько балок, местами напоминающих глубокие лощины. Чего стоит одна только Лабораторная! Ее извилистое русло и обрывистые склоны, местами скалистые, отвесные обрывы, по сей день привлекают «киношников», снявших здесь не менее десятка боевиков, сюжеты которых разворачиваются то в Альпах, то в Афганистане или Чечне. Не менее экзотична Сарандинакина балка, что заканчивается у вокзала, а своими многочисленными отрогами уходящая к хуторам Максимова и Лукомского. Пройдем по ней через участок Депо, оставив в стороне бывший флотский хлебозавод и городской элеватор, территорию завода по производству пива и выйдем на узкую дорогу вдоль северного склона балки. Вот она – законодательница здешних мест – громадная, многовековая лиственница, нависающая своей кроной над хуторскими постройками, когда-то принадлежавшими наследникам Хомутовых.
Обе балки как бы опоясывают возвышающийся над районом вокзалов живописный в любую пору Зеленый холм.
А теперь глянем по правую руку высотки, на которой стоим. Здесь выходит в район вокзала менее глубокая, но зато более крутая складка местности, на которой в период первой обороны Севастополя стояли непреступные для врага батареи Четвертого бастиона.
О важности и о значении Четвертого бастиона, о героическом Третьем бастионе, располагавшимся на так называемой Бомборской высоте, должно быть, слышал каждый, хоть раз посетивший севастопольскую Панораму. А что было между крутыми высотами бастионов, слышали? Сомневаюсь, что кто-то хорошо представляет район так называемой «Пересыпи», где в ходе Крымской войны стояли три батареи морских орудий с флотскими расчетами.
Вид на участок бывшей «Пересыпи» со стороны Портовой улицы
Особая сложность в обороне этого участка заключалась в том в том, что для англичан, установивших свои тяжелые орудия на Зеленом холме, наши позиции на Пересыпи были видны как на ладони. Они подвергались жесточайшему обстрелу и несли большие потери в личном составе. Но позиции на Пересыпи имели для обороняющихся исключительно важное значение. Именно под защитой этих батарей происходила переброска больших групп войск с Городской стороны на укрепления Корабельной: на Третий бастион, на Корниловский бастион Малахова кургана, на бастионы южного склона Килен-балки, на Волынский и Селенгинский люнеты, что на северном склоне Килен-балки. Потеря позиции на Пересыпи неминуемо привела бы к кризису всей системы обороны (для частичного дублирования переброски войск в центральной части Южной бухты был даже сооружен малый наплавной мост, хотя его уязвимость от артиллерии противника и малая пропускная способность позволяли использовать его исключительно как вспомогательное средство).
В районе Пересыпи велись напряженные бои. Для поддержки наших здешних позиций в преддверии каждого штурма или обострении боевой ситуации к устью Южной бухты подходил линейный корабль «Париж», становился на якорь, заводил шпринг с кормы, разворачивался на нем бортом к противнику и, вводя в сектор стрельбы максимальное число орудий, вступал в артиллерийскую дуэль с батареями противника. Насколько эффективным был такой режим отражения штурма можно судить по тому, что до самого последнего дня обороны и перехода войск гарнизона на Северную сторону этот рубеж удерживался все теми же тремя батареями морских орудий, оборудованных на Пересыпи.
Историк и краевед Борис Никольский
В публикации использован отрывок из книги Никольского «Старый Севастополь: » где эта улица, где этот дом?»»